При этом если советский адвокат не мог отказаться от участия в политическом процессе, то и советский писатель при открытом обсуждении был обязан осудить «украинского буржуазного националиста». НО!.. Писать доносы на имя главы КГБ СССР НИКТО НЕ ЗАСТАВЛЯЛ! Это был исключительно душевный порыв. И я считаю, что этот порыв достоин отдельной сцены в будущем фильме о Василии Стусе. И если уж переснимать фильм, как того требуют Гройсман, Ильенко и прочие «активисты», почуявшие такой соблазнительный запах 37-го года, то начинать надо со сцен доносов и анонимок.
Потому как, если бы не было яворивских, павлычек и прочих, то Стусу не понадобился бы адвокат. А если бы не было вышеупомянутых "товарищей", то и не писались бы доносы, такие как этот.

Председателю КГБ СССР тов. Андропову Ю. В.
копия: Первому секретарю правления СП СССР тов. Маркову Г.
Уважаемый Юрий Владимирович!
Мы, украинские советские писатели, решительно осуждаем действия так называемых литераторов Светличного, Стуса, Сверстюка, Караванского, братьев Горыней, Мороза, Черновола, Осадчего, математика Д. Плюща, В. Некрасова и др., погрязших в националистическом болоте и не раскаявшихся в своей антисоветской деятельности. Нет и не может быть прощения им, замахнувшимся на самое святое ‒ на социализм, на вековечную дружбу между русским и украинским народами, на чувство семьи единой. Их писания, создаваемые с целью подрыва и ослабления советской власти, будут отброшены народом и историей. Заверяем Вас, что никаким отщепенцам не удастся рассорить нас с ленинизмом, с коммунистической партией, с законом. Украинский народ никогда им этого не простит.
(см.скан документа)

От автора.
В связи с дискуссией вокруг моего предыдущего поста о доносе знаменитых украинских писателей на Василия Стуса, хочу отметить следующее. Сценария фильма о Василии Стусе я лично не читал, но осуждаю отсутствие в нем ключевой сцены – написание коллегами-писателями доноса на имя главы КГБ СССР, запустившего судебный маховик, который привел к очередному сроку и гибели поэта. Тот донос придал делу общесоюзный статус, что и предопределило тяжкий приговор.
При этом повторю уже высказанную мною мысль: если советский адвокат не мог отказаться от участия в политическом процессе, то советский писатель при открытом обсуждении был обязан осудить «украинского буржуазного националиста»… НО!… писать доносы на имя глав КГБ СССР – НИКТО НЕ ЗАСТАВЛЯЛ! Это был исключительно душевный порыв. И я считаю, что этот порыв достоин отдельной сцены в будущем фильме о Василии Стусе и я, в собственном порыве борьбы за историческую правду, предлагаю сценарий этой сцены.
Итак,

Владимир Яворивский, допив очередной стакан водки и закусив хрустящим малосольным огурцом, сообщает коллегам, что его куратор из КГБ УССР предупредил о поднимающем голову украинском национализме в рядах писателей. При этом, пояснил Владимир, лично у него есть алиби – документальная повесть «Вічні Кортелеси» об уничтожении фашистами волынского села при пособничестве полицаев – и с пафосом по памяти зачитал избранные места: «Поліцаї лишилися в Кортелісах … добивали, хто в хаті сховався, кого знайшли чи хто в ямі ворушився… Поліцаї й ті, кого фашисти не розстріляли за якісь «заслуги», «чистили» цілу ніч людські хати, що дорожче було в кого… Вся тутешня сволота, гидь людська — поліцайня, повіялася в банди бандерівські… Банди бандерівців кишіли в лісах…».

Дмитрий, вздрогнув от такого алиби Владимира, сообщил, что заканчивает работу над стихом «До молодих українців Нью-Йорка» и процитировал вступление:

Під Нью-Йорком табори військові,
Синьо-жовті мають прапори.
Як убити, з кров’ю чи без крові,
Вишкіл там ведуть професори.

Всі вони, майстри удару в спину,
Вішальники, гангстери, збруї,
В боротьбі за «вільну Україну»
Пропонують методи свої…

«Неплохое начало, – похвалил Яворивский, – а какие же из этого политические выводы?!» И Павлычко вдохновенно изложил коду произведения:

Дітваки діаспори гнилої,
Вислухайте поклики мої:
Ваші вчителі – то не герої,
А звичайні вбивці й шахраї!

Виплюньте бандерівську блекоту,
Вимийте зі свого тіла їдь;
Не служіть ні гуннові, ні готу,
А самі собі ви послужіть!

В наступившей тишине, троица выпила еще по 50 грамм и Яворивский констатировал: «Алиби засчитано!» После чего взоры Дмитрия и Владимира вопросительно обращаются к Ивану.
Перехватив их взгляды, Иван Драч поясняет собутыльникам по писательскому цеху, что после «Январской баллады 1924 года», посвященной великой скорби украинского народа по безвременно ушедшему Ильичу, у него железобетонное алиби.
Впрочем, чуткое, можно сказать – профессионально надраченное ухо Ивана Драча ловит невысказанную зависть коллег – мол, хорошо устроился, конъюнктурщик! – и он предлагает Дмитрию и Владимиру опередить КГБ и самим – первыми! – раскрыть заговор националистов. Павлычко соглашается и уточняет: «И уже о раскрытом заговоре сообщить в Москву лично товарищу Андропову!»
Яворивский раскупоривает очередную бутылку водки, и в перерывах между тостами за здоровье товарищей Брежнева и Щербицкого, тройка раскрывает этот заговор и составляет следующий документ:

Председателю КГБ СССР тов. Андропову Ю.В.
копия: Первому секретарю правления СП СССР тов. Маркову Г.
Уважаемый Юрий Владимирович!
Мы, украинские советские писатели, решительно осуждаем действия так называемых литераторов Светличного, Стуса, Сверстюка, Караванского, братьев Горыней, Мороза, Черновола, Осадчего, математика Д. Плюща, В. Некрасова и др., погрязших в националистическом болоте и не раскаявшихся в своей антисоветской деятельности. Нет и не может быть прощения им, замахнувшимся на самое святое - на социализм, на вековечную дружбу между русским и украинским народами, на чувство семьи единой. Их писания, создаваемые с целью подрыва и ослабления советской власти, будут отброшены народом и историей. Заверяем Вас, что никаким отщепенцам не удастся рассорить нас с ленинизмом, с коммунистической партией, с законом. Украинский народ никогда им этого не простит.
С чувством выполненного гражданского долга, Дмитрий Павличко, Иван Драч и Владимир Яворивский ставят свои подписи на документе и, чокнувшись последними «три по пятьдесят», запевают свободолюбивую казацкую песню:
Гей, наливайте повнії чари,
Щоб через вінця лилося,
Щоб наша доля нас не цуралась,
Щоб краще в світі жилося!
Во время исполнения, камера крупно показывает нам лежащий на столе этот исторический донос (см. скан документа).
КОНЕЦ СЦЕНЫ....