Грузинский художник Александр Антадзе обратил свое внимание на птиц, издревле считающихся символом верности. Эти удивительные крылатые существа вдохновляют его на создание необычных картин, написанных в оригинальном авторском стиле.
На первый взгляд ничего особенного в полотнах мастера нет. Вы не увидите здесь фейерверка красок или сложных сюжетов со скрытым смыслом. Все предельно просто и бесхитростно. Глядя на картины, у зрителя даже может возникнуть чувство, что их писал ребенок. Но стоит постоять возле работы всего лишь несколько секунд, как восприятие творчества Антадзе тут же изменится.
Едва ли у вас получится смотреть равнодушно на обнимающихся сов, запечатленных на картине "Парочка". А картина "Отец", изображающая диковинную птицу, в недоумении глядящую на гнездо, в котором лежат два яйца, пользуется особым вниманием со стороны представителей сильного пола. Потенциальный пернатый папаша идеально напоминает новоиспеченных отцов, в волнении стоящих под окнами родильных домов. Работы Александра находятся в частных коллекциях разных стран.

Отредактировано Анеда (2016-11-06 09:40:59)

Да, и такие непринужденные позы у всех этих женщин! Словно бы и не позировали ему, а только остановились на мгновение, чтобы был запечатлен момент.

А вот пейзажи Дмитрия Левина. Родился в городе Моршанске Тамбовской области в 1955 году. Закончил Пензенское художественное училище.
Дмитрий Лёвин признанный мастер русского пейзажа.

Мне кажется, тоже очень натурально. И приятно смотреть не меньше, чем на морские красоты.
Я все не могла остановиться, мне все нравятся.

Я видела этой осенью вот почти точно такую же узенькую улочку, где слева в ряд стояли нарядные деревья, а справа видавшие виды дома, и так хотелось её сфотографировать, чтобы поймать осеннее настроение. Над улочкой ветер кружил листья и все было в празднично-солнечных бликах. Но хорошего кадра не получилось. А вот у Левина почти то же настроение, но только ещё лучше: голуби и котик делают его по-домашнему уютным.

Отредактировано Анеда (2016-11-06 18:47:22)

Прекрасные женские образы. Художник Владимир Волегов

Девочки, здорово! Как красиво и правдоподобно все это изображено!

Я тоже всегда восхищаюсь талантами! Наверное, талант - прежде всего труд и любовь к делу. Способности у людей у всех какие-то есть, но не каждый все силы отдаёт и при этом любит все равно, что делает.... Помните историю о Микеланджело? Он создал шедевры в труднейших условиях, почти не имея опыта по росписи фресок до этого.

Роспись потолка Сикстинской капеллы

Юлий II поручил Микеланджело роспись потолка Сикстинской капеллы, церкви римских понтификов, в которой проводились выборы пап, наполовину церковь, наполовину крепость. Она была построена в 1470-е годы дядей Юлия, папой Сикстом IV, по имени которого и получила свое название. Сикстинская капелла представляет собой обширное помещение в 34 м длины, 12 м ширины и 20 м высоты. В начале 1480-х годов алтарная и боковые стены были украшены фресками с евангельскими сюжетами и сценами из жизни Моисея, в создании которых участвовали Перуджино, Боттичелли, Гирландайо и Росселли. Над ними находились портреты пап, а свод оставался пустым.

Микеланджело, обладавший минимальным опытом живописца, должен был работать в аварийном здании, на высоте 20 метров над полом. Солдаты понтифика сали в казематах, распологавшихся над сводом, который предстояло украсить фресками Буонарроти.

Ни одному итальянскому живописцу не приходилось до этого браться за такую гигантскую роспись: около шестисот квадратных метров! Да еще не на стене, а на потолке.

Микеланджело, обладавший минимальным опытом живописца, начал эту работу 10 мая 1508 г. и закончил 5 сентября 1512 г. Более четырех лет труда, требовавшего почти сверхчеловеческого духовного и физического напряжения. Наглядное представление об этом дают такие саркастические стихи Микеланджело:

Я получил за труд лишь зоб, хворобу
(Так пучит кошек мутная вода
В Ломбардии — нередких мест беда!)
Да подбородком вклинился в утробу;
Грудь как у гарпий; череп мне на злобу
Полез к горбу; и дыбом борода;
А с кисти на лицо течет бурда,
Рядя меня в парчу, подобно гробу;
Сместились бедра начисто в живот;
А зад, в противовес, раздулся в бочку;
Ступни с землею сходятся не вдруг;
Свисает кожа коробом вперед,
А сзади складкой выточена в строчку,
И весь я выгнут, как сирийский лук.

Лежа на лесах на спине, писал все сам, боясь что-либо доверить ученикам. Папа торопил его, но Микеланджело не допускал грозного заказчика в капеллу во время работы, а когда тот все же цроникал под ее своды, сбрасывал с лесов, якобы нечаянно, доски, обращая в бегство разъяренного старика. Объяснения же между ними были настолько бурными, что папа даже раз ударил его посохом.

На потолке Сикстинской капеллы Микеланджело создавал образы, в которых и по сей день мы видим высочайшее проявление человеческого гения и человеческого дерзания. Между тем мысль о том, что какие-то недруги строят против него козни, не покидала его.

«Я не забочусь, — сообщал он в одном из своих писем, — ни о здоровье, ни о земных почестях, живу в величайших трудах и с тысячью подозрений». А в другом письме (брату) заявлял с полным правом: «Я тружусь через силу, больше чем любой человек, когда-либо существовавший».

В то время как Микеланджело расписывал потолок Сикстины, в том же папском дворце Рафаэль украшал своей кистью личные покои Юлия II. В станцах, расписанных Рафаэлем, мир показан в его величавой и радужной красоте. Как хорошо — во всю высь и во всю ширь — открываются взору фрески Рафаэля, созданные для нашего любования, и как радостно смотреть на них! Покойная и упоительная радость. Зритель воодушевляется сознанием, что и в нем заложена частица той красоты, которую так щедро расточает Рафаэль в своих творениях. Но вот из рафаэлевских станц мы проходим в Сикстинскую капеллу. Как трудно смотреть на роспись Микеланджело, как утомительно все время запрокидывать голову!

В своих «Этюдах по истории западноевропейского искусства» М. В. Алпатов подчеркивает, что в эпоху Возрождения плафонная живопись носила преимущественно декоративный характер, ограничиваясь несложной тематикой, и потому «Сикстинский плафон Микеланджело, рожденный в творческих муках и ответно требующий от зрителя мучительного напряжения, — это исключение», знаменующее отступление от эстетики той эпохи.

Титану, имя которому Микеланджело, дали расписывать плафон, и он покрыл его титаническими образами, рожденными его воображением, мало заботясь о том, как они будут «просматриваться» снизу, будь там внизу не только мы с вами, но и сам грозный папа Юлий II. Однако и тот был потрясен величием созданного. И все в тогдашнем Риме были потрясены, как и мы нынче. Потрясены, но не радостно очарованы.

Да, это совсем иное искусство, чем рафаэлевское, утверждавшее дивное равновесие реального мира. Микеланджело создает как бы свой, титанический мир, который наполняет душу восторгом, но в то же время смятением, ибо цель его, — решительно превзойдя природу, сотворить из человека титана. Как заметил Вельфлин, Микеланджело «нарушил равновесие мира действительности и отнял у Возрождения безмятежное наслаждение самим собой».

Он отнял у искусства этой эпохи безмятежность, нарушил умиротворенное рафаэлевское равновесие, отнял у человека возможность покойного любования собой. Но зато он пожелал показать человеку, каким он должен быть, каким он может стать.

Об этом говорит Бернард Бернсон: «Микеланджело... создал такой образ человека, который может подчинить себе землю, и, кто знает, может быть, больше, чем землю!»

Этому творению суждено было занять центральное положение в искусстве Высокого Ренессанса по грандиозности масштабов, по всеобъемлющей содержательности идейного замысла, по мощи и совершенству художественного выражения. Нельзя не удивляться тому, что подобного результата достиг мастер, практически не имевший опыта фресковой живописи.

Отредактировано Анеда (2016-11-10 14:38:04)

Эдгар Дега

Возможно, в высказывании Эдуарда Мане о том, что Дега не способен любить женщину, есть доля правды. Сюзанна Валадон, неоднократно позировавшая художнику, на вопрос, была ли она его любовницей, ответила: “Никогда! Он слишком боялся! Никогда мужчина не делал мне столько комплиментов по поводу моей кожи, моих волос, моих мускулов акробатки. Его восхищение было исключительно духовным...”.

Женщина, расчесывающая волосы

Голубые танцовщицы

Танцевальный зал, где репетируют балерины, мне нравится сочетанием серого неуютного просторного и кажущегося холодным зала и нежных воздушных созданий, которые трудятся в этих условиях.