Elena Rayskaya
3 августа в 1:28 ·
О НЕ-БРАТЬЯХ И НЕ-СЁСТРАХ
Думаете, о русских и украинцах сейчас пойдёт речь? А вот и нет! не угадали!..
Случилось нам тут, в Хорватии, в Порече, оказаться в приёмном покое больнички под пышным названием Дом Здравия. В Доме этого Здравия нет практически ничего: ни рентгена, ни узи, ни ЭКГ, ни стоматологии и т.д. - а есть только женщина-терапевт, работающая на интуиции, и она же - хирург, действующая наощупь. Так что если вдруг кто-то из отдыхающих нарвётся ногой на скалы, или у него вдруг откажутся варить кишки, или зуб прихватит, а то и сердце остановится - одна ему дальняя дорога в город Пула, где после долгой очереди без электронной записи ему, глядишь, и рентген сделают (не очень чёткий), и зуб отоварят с относительным наркозом, а повезёт - так и вовсе инфаркт определят без надежды на дальнейшее излечение.
Но это всё - так, мрачные шутки. А теперь - об отчаянно «весёлом».
В приёмный покой на наших глазах явилась словенская двенадцатилетняя девочка - пугающе бледная лицом, с чёрными кругами под глазами, она то и дело теряла сознание и беспомощно заваливалась на плечо своей словенской мамы...
Мама нажала на звонок срочного вызова возле двери кабинета.
Из кабинета вышла хорватская женщина-хирург. Словенская мама взволнованно обратилась к ней на своём языке, но хорватская хирургесса вдруг резко оборвала её:
- Говорите со мной только по-английски! – потребовала она на английском, соответственно.
Словенская мама покорно включила слабый английский и кое-как объяснила, что, мол, у дочери была кишечная инфекция ещё в Словении, ей выписали антибиотики, она начала их принимать, и уже здесь, в Хорватии, ей стало резко плохо.
Выслушав английский лепет словенской мамы, хорватская хирургесса ничего не ответила, а просто взяла за руку русского мальчика и удалилась с ним в кабинет на долгие сорок минут.
За это время словенская девочка спала на плече мамы, просыпалась, слепо бродила по приёмному покою... В конце концов, сползла на пол и прижалась лбом к стене...
По истечении сорока минут к приёмному покою подъехала семёрка БМВ с немецкими номерами, из неё вышла семейная пара: на руке у отца сидел двухлетний мальчик и страшно, гулко кашлял.
Войдя в приёмный покой, немецкая мама сразу нажала на кнопку срочного вызова. Из кабинета вышел медицинский ассистент, мама мальчика обратилась к нему по-немецки.
- Дойч? – уточнил ассистент.
- Йа, йа.
- Момент! – вскричал он.
Ровно через этот момент в приёмном покое возникла хорватская женщина-хирургесса, она же терапевт, и принялась подробно осматривать кашляющего малыша. В четырёх метрах от неё загибалась у стены словенская девочка, но хорватская женщина-хирург была целиком сосредоточена на немецком мальчике, переговариваясь с его родителями на немецком, соответственно.
Наконец, словенская мама не выдержала – закричала на своём языке. Хорватская докторша подняла на неё голову и, неторопливо приблизившись к словенской девочке, снова холодно попросила маму перейти на английский.
Врать не буду – я не знаю, что было дальше: нам отдали нашего русского мальчика, и мы – по причине позднего времени – поспешили с ним, сонным и измученным, к такси. Параллельно с нами к своему автомобилю двинулись со своим малышом родители-немцы, непринуждённо беседуя меж собой по-русски. Русские – не русские, а всё же граждане Германии, за то и был оказан им почёт…
Всю дорогу и потом, уже в отеле, я мучительно задавалась вопросом: а как же они, хорваты и словенцы, прежде-то разговаривали друг с другом? В те времена, когда - не так уж и давно - совместно проживали в Югославии?.. Ведь разговаривали как-то, понимали друг друга, были одним народом, соотечественниками, братьями-сёстрами… Но теперь почему-то хорватской докторше стало западло без аглицкого перевода и без промедления броситься лечить словенскую девочку…
Дай Бог этой словенской девочке выздоровления. В наше время разрушенных государств и разорванных в клочья народов надеяться осталось только на Него.
